Леди и смерть - Страница 21

Мистер Уиллоби вошел внутрь подвала первым. На этот раз безо всяких споров. Как бы ни зубоскалил Роберт Уиллоби, когда приходило время, он действительно становился мужчиной. Таким, каким следовало.

Я не знала, что он делал. До меня доносились только лишь шорохи и его приглушенные проклятия. Через пару минут молодой человек обратился к Шарлотте Уилкинс.

– А факел вы поджечь способны?

Шарлотта пробормотала что-то положительное и, отпихнув меня в сторону (довольно грубо, надо сказать), прошла вперед. Не знаю, что она делала, но через несколько секунд факел загорелся.

И мне огромных трудов стоило сдержать крик.

– Что же, искать тещу и дочь Томпсона уже не нужно... – севшим голосом прокомментировал представшую перед нами картину мистер Уиллоби.

– Зато нужно хоронить... – хрипло откликнулась я.

Моя горничная с тихим всхлипом осела на пол. Хорошо, хотя бы не лишилась чувств. Будто бы у нее просто ноги подломились.

Совсем юная белокурая девочка, немногим старше Шарлотты, лежала по центру комнаты в пятиконечной звезде. Руки и ноги ее были растянуты в стороны так, чтобы лежать в лучах звезды... Волосы отблесками солнечного света расплескались по полу. И тем уродливей на них смотрелись брызги крови... В стопы и кисти рук были вбиты колы, не дававшие, вероятно, жертве шевелиться...

Уоррингтоны не падают в обмороки... Но, оказывается, наизнанку их выворачивает как и всех прочих.

– Шарлотта, не смотри! – приказала я горничной в перерыве между рвотными позывами.

Но ведьма смотрела на ужасное зрелище, не отрываясь.

Труп старой женщины лежал поодаль, в углу. Она не удостоилась такого же внимания, как и внучка.

Как же это было... Создатель... Как же мерзко... Страшно... Пожалуй, даже когда я увидела те растерзанные тела на дороге – и то не было так страшно. Ужас буквально душил. Эта девочка – она ведь мучилась... Мучилась перед смертью. Ее лицо было обезображено страданием...

– Колдовство... – прохрипела Шарлотта. – Это ведь колдовство...

Мистер Уиллоби откликнулся:

– Они же замучили... Замучили дочь Томпсона... Замучили ее для какого-то ритуала... Это сразу видно!

Вот только интересно... Принимал ли в этом участие сам Томпсон или нет. Убил бы он свою семью? И если убил бы, то ради чего? Ради чего можно сделать... такое?!

– Лакей... Он мог?.. – спросила я, поспешно вытирая платком в рот.

Во рту остался отвратительный привкус.

Мистер Уиллоби рассмеялся. Словно ворона закаркала.

– Мог ли дядя не заметить, что в его доме работает колдун?

Маловероятно. Его милость можно обвинить во многих грехах, но уж точно не во невнимательности. И он просто не мог пропустить такой неприятный сюрприз под собственным носом.

– Если колдун был сильнее него – мог, – почти что шепотом ответила Шарлотта Уилкинс. – Или если этого вашего... лакея прятал кто-то куда более сильный...

Мистер Уиллоби на миг на его лице отразилась настоящая паника. Подлинная паника. И я понимала его чувства. Кто-то более могущественный, чем лорд Николас Дарроу. Это... Это оказалось действительно страшно.

Но какие бы ужасы не произошли в доме Томпсона, это не меняло того факта, что мы все еще оставались заперты. С двумя трупами. И... И, быть может, с кем-то или чем-то еще...

– Наверное... Нужно... Нужно освободить ее... – произнесла я, не имя сил оторвать взгляд от распростертого тела. Лежащий рядом труп тещи Томпсона пугал не так сильно. Наверное, потому что проще примириться со смертью старого человека.

– Эту несчастную девочку...

Замученную дочь Томпсона было жаль едва ли не до слез. Даже после смерти она осталась в этом ужасном месте. Распятая. Униженная. Изуродованная.

Но стоило мне сделать первый неуверенный шаг в сторону истерзанной жертвы, как и мистер Уиллоби, и Шарлотта в один голос крикнули «Нет». Молодой человек даже преградил мне путь. Я не поняла даже сперва, что именно стало причиной их такого сильного недовольства. Ведь я не собиралась делать ничего дурного или неправильного...

А потом мертвая, как мне казалось, безнадежно мертвая девушка пошевелилась. Я смотрела на нее через плечо мистера Уиллоби, стоявшего на моей дороге. Поэтому видела все очень четко... Все видела. Как она повернула голову... Как уставились на нас ее глаза. Голубые, как небо... В них не было разума, зато я явственно разглядела что-то другое. Черное, древнее, злобное...

Губы дочери Томпсона дрогнули, но вместо речи из ее горла вырвался рык, в котором не было уже ничего человеческого.

Не нужно было освобождать девочку от колов. Хотя бы потому, что она и сама прекрасно справлялась с этой задачей...

– Создатель всеблагой и всемилостивый, спаси и помилуй нас... – начала я дрожащим голосом шептать молитву.

Никогда прежде не обращалась я к Создателю нашему с такой искренностью.

Казалось, только он и способен оградить нас от такого зла. Хотя едва ли меня хоть кто-то услышит.

Мистер Уиллоби толкнул меня в сторону лестницы и скомандовал:

– Наверх! Живо!

Фамильная храбрость в этот раз дала осечку. Я послушалась. Хотя и понимала, что своим поступком молодой человек обрекает себя на верную смерть. Меня гнал прочь страх, который перевешивал все: и желание не бросить его наедине с опасностью, и природное упрямство, и смелость... Все.

Шарлотта Уилкинс уже бежала вверх, даже не оглядываясь. Улепетывала, как перепуганный заяц от волка.